Падение самодержавия стало знаковым событием революции. Оно началось с отречения царя и мгновенно превратилось в лавинообразный распад монархической власти. Очень скоро выяснилось, что монархическая вертикаль власти была главным стержнем государственного строя империи. Поэтому все последующие попытки соорудить новую вертикаль из обломков старого строя оказались безуспешными. Верховная власть оказалась недоступна для последующих правительств, которые сами себя назвали временными. Она не давалась в руки временщиков. Она дробилась, растекалась на отдельные потоки и ручейки и ускользала от них как вода сквозь пальцы, исчезала как мираж.
Империя «слиняла в три дня»
Скандально известный по тем временам литератор В.В.Розанов написал, что империя «слиняла в три дня». Да, лавина смела монархию как пушинку, но сама лавина накапливалась десятилетиями. В годы первой мировой войны уже по ней пролегли и увеличивались угрожающие трещины, по которым было видно, что всё вот-вот сорвется. Втянув империю в мировую бойню, власть рассчитывала отвлечь назревающий гнев народа от внутренних проблем на внешний контур. Поначалу это удалось, поскольку патриотический порыв в народе был непритворным и очень мощным. Однако одна неудача на фронте за другой все больше обнажали неспособность власти организовать мобилизационную экономику и должное оперативно-стратегическое управление войсками. Героизм на фронте никак не вязался с разгулом коррупции, общей расслабленностью и нерешенностью самых больных вопросов, среди которых на первом месте был вопрос о земле. Миллионы крестьян, одетые в солдатские шинели, получали все более тревожные весточки из дома. В этой миллионной вооруженной массе народа накапливался гнев и возмущение действиями власти. Это была для нее самая опасная угроза, для устранения которой требовались решительные меры социально-экономического характера в интересах широких народных масс.
Слабость монархического парламентаризма
Своеобразным громоотводом общественного протеста могла стать Государственная дума и, в какой-то мере, Государственный совет, как и всякий парламент призванные доносить до властных верхов настроения населения и тем способствовать сохранению баланса интересов общественных классов. Однако, монархический парламентаризм, сложившийся в России в начале ХХ века, был глубоко противоречивой конструкцией, центр тяжести которой был явно смещен в сторону монархии. Следовательно, и историческая инициатива должна была принадлежать самодержавию, как это было во времена Петра Великого, Николая I и даже Александра III. Последней такой инициативой при Николае II было столыпинское законодательство, но оно провалилось. Попытка бюрократической модернизации экономики была слишком запутанной и практически не коснулась социально-экономических вопросов. Финансово-экономический суверенитет страны, на который она была направлена, не мог обеспечить купирование угроз при столь дряблой и неэффективной верховной власти. С высоты престола звучали совсем не те сигналы, которых ждали общественные силы и в целом народ. Ни Земгор, ни ЦВПК, ни политические партии не превратились в приводные ремни от монархии к народу. Все они отшатнулись от самодержавия и в итоге превратились в таран для его разрушения.
Цугцванг для императора
Наступил момент в политической игре, именуемый в шахматах цугцвангом, когда каждый следующий шаг императора лишь ухудшал его позицию. Думская оппозиция, ставшая основой для «прогрессивного» блока, была оппозицией не царю, а его правительству. Вскоре ряды «прогрессистов» пополнили некоторые члены Госсовета, что особенно встревожило императора.
Они быстро установили связи и взаимопонимание с генералитетом Ставки, который по-своему фрондировал против Совета Министров. Николай II вынужден был пойти на уступки и отправил в отставку наиболее одиозных министров, но при этом удалил великого князя Николая Николаевича, который заигрывал с либеральными кругами, и сам возглавил Ставку верховного главнокомандующего. Это сняло угрозу, но еще более ее обострило, поскольку оппозиция теперь сориентировалась на нового начальника штаба Ставки генерала М.В.Алексеева, который реально командовал фронтами. Император не только не подчинил себе Ставку, но и утратил возможность оперативного управления столицей и империей в целом. Неудачи на фронте продолжились, но теперь они связывались напрямую с личностью царя. В солдатской корреспонденции с фронта резко усилились и стали массовыми негативные отзывы о самом императоре. Власть демонстрировала слабость каждым своим очередным шагом и распаляла аппетиты оппозиции. Думские лидеры закономерно пришли от идеи «правительства доверия» к идее смены монарха.
Антиправительственные интриги думской оппозиции и фронда генералитета
За действиями и высказываниями председателя Думы М.В.Родзянко, а затем и лидеров Прогрессивного блока, особенно Некрасова и Коновалова чувствовалась какая-то третья могущественная сила, под влиянием (или по прямому указанию) которой происходили странные эволюции в их позиции. Все было направлено против правительства, которое обвинялось в неспособности обеспечить армию вещевым довольствием, оружием и патронами и в этом отношении они были заодно с генералами, которые тоже презирали Совет Министров. В то же время, командование фронтов и армий (то есть, те же генералы ) подвергалось критике за неудачные операции. Особенно наглядно это стало после Брусиловского прорыва 1916 г. , самой удачной и победной наступательной операции за всю войну, когда Родзянко вновь заявил о том, что на фронте все плохо по вине русского генералитета.
В очередной инвективе в Ставку он безапелляционно заявил: «Русское высшее командование либо не имеет заранее подготовленных планов операций, либо, если их имеет, то их не выполняет. Высшее командование не умеет или не может организовать крупную операцию». Даже союзники (к примеру, британский генерал Нокс) отмечали растущее мастерство русского командования и вредное влияния раздоров в ее тылу. Между прочим, и снабжение армии в 1916 г. в целом наладилось, а боеприпасов стало даже в избытке. Следовательно, буржуазная оппозиция, несмотря ни на что, вела дело к свержению режима. Вступление императора Николая в верховное главнокомандование также выглядело ловушкой, в которую его толкали разные силы, заинтересованные в крушении монархии, или, по крайней мере, в устранении самого Николая II. Не случайно, именно думцы сыграли самую активную роль в организации его отречения.
Демарш генерала Алексеева
Думцы пытались использовать в своих целях генералитет, однако там трезво смотрели на ситуацию, поскольку видели, что лидеры Думы и Земгора, с одной стороны, обвиняли генералов в бездарности, а с другой старались войти с ними в союз против правительства и против монархии. Начальник штаба Ставки генерал-адъютант М.В.Алексеев пытался играть свою партию.
28 июня 1916 г. он подал царю записку, в которой предлагал создать чрезвычайный орган управления страной во главе с собой, т.е. ввести в империи диктаторское управление. Император испугался военной диктатуры. Против нее были и «общественные силы», представленные Прогрессивным блоком. Однако демарш генерала Алексеева продемонстрировал, что армейское командование имеет свой план спасения России и при определенных обстоятельствах может выйти из-под контроля и выступить против монархии. Причем командующие фронтами и армиями оказались даже более радикально настроенными и поддержали идею отречения Николая II от престола.
Роковая игра придворной клики
Свою игру пыталась вести и придворная клика, знаменем которой была императрица Александра Федоровна. Субъективно она, по всей видимости, считала, что действует во спасение страны и в поддержку своего августейшего супруга, однако в реальности эти действия лишь вредили трону и даже дискредитировали его в глазах общества и народа. Эти силы сделали ставку на вновь назначенного министра внутренних дел А.Д.Протопопова.
Его начали представлять «спасителем России», во что он сам в конце концов поверил. Поэтому назначение на пост премьер-министра не его, а А.Ф.Трепова, вызвало бурную отрицательную реакцию их ожесточенную схватку. В среде придворной камарильи все громче стали раздаваться критические голоса в адрес императора, которого упрекали в недостаточной решимости. Григорий Распутин открыто заявлял, что царь стал «негож», что «папаша ничего не понимает… где право, где лево» и т.п. Именно придворная камарилья стала настоящим проклятием монархии. Своими скандальными действиями она компрометировала царскую семью, вызывала ненависть у всех, от крестьянина до сенатора и только подталкивала уже сложившиеся антиправительственные силы на решительные действия. В декабре 1916 г. был убит Григорий Распутин, однако это не предотвратило падения династии Романовых.
Консолидация антимонархических сил
С середины декабря 1916 г. события приобрели калейдоскопически быстрый характер. Убийство Распутина, приостановка заседаний Думы, запрет на съезды Земгора, арест рабочих групп военно-промышленных комитетов, отставка премьер-министра А.Ф.Трепова и назначение князя Н.Д. Голицына. Все антимонархические силы стали наизготовку. Генералитет сомкнулся с «прогрессистами». Их поддержали все главнокомандующие фронтами – генералы А.А.Брусилов, Н.В.Рузский, А.И.Крымов. Осечка произошла только с начальником штаба Ставки генералом М.В.Алексеевым, переговоры которого с либералами были перехвачены, и он срочно был временно заменен на генерала В.И.Гурко.
На стороне заговорщиков обозначились иностранные послы – французский М.Палеолог и английский Д.Бьюкенен. Но никто не решался решающий ход. Еще сохранялась робкая надежда на решение дела верхушечным переворотом. Обсуждались варианты замены Николая II на «несмышленого ребенка» царевича Алексея, чей нежный возраст мог бы успокоить подданных.
Социальный взрыв в столице
Тем временем в стране назревал социальный взрыв. На первое место выдвинулся продовольственный вопрос. В городах обозначился недостаток хлеба. Железнодорожная сеть не справлялась с подвозом продовольствия из провинции к столицам. Правительство ввело продовольственную (хлебную) разверстку и продовольственные карточки, но эта мера провалилась из-за неспособности местных властей наладить эту сложную и взрывоопасную работу. В 20-х числах февраля 1917 г. начались беспорядки в Петрограде. Демонстрации с требованием хлеба перерастали в стычки с полицией и войсками. Когда солдаты стали массово переходить на сторону демонстрантов, ситуация стала неуправляемой.
25 февраля Командующий Петроградским военным гарнизоном генерал С.Хабалов, Председатель Думы М.Родзянко и премьер Н.Д.Голицын телеграммой доложили царю о беспорядках в столице. В тот же день из Ставки последовало Высочайшее повеление генералу С.Хабалову немедленно прекратить беспорядки, однако оно не возымело действия. В столице бушевала всеобщая политическая стачка под лозунгом «Долой самодержавие!», восстали запасные батальоны ряда гвардейских полков. 27 февраля перестало существовать царское правительство и произошли первые аресты министров. Арестован был и Н.Д.Голицын. Совет старейшин Думы создал Временный комитет Государственной думы – ВКГД во главе с М.В.Родзянко, который тут же был признан Англией и Францией как единственное законное правительство России. В этот же день возник созданный рабочими Петроградский совет, который так же, как и ВКГД, разместился в Таврическом дворце.
Неудачная миссия генерала Иванова
Осознав грозящую катастрофу, Николай вызвал к себе генерал-адъютанта Николая Иудовича Иванова, назначил его командующим петроградским военным гарнизоном вместо Хабалова и поручил ему идти с карательным отрядом на столицу. Иванову были выделены внушительные силы с нескольких фронтов – пехотные и кавалерийские полки, артиллерия и пулеметная команда, даже два батальона георгиевских кавалеров из личной охраны царя в Ставке. 28 февраля утром царский поезд в сопровождении поезда со свитой покинул Ставку в Могилеве и направился на Петроград, где тем временем рухнул последний рубеж царской власти – Адмиралтейство, в котором находились военный министр Беляев, генерал Хабалов, брат царя великий князь Михаил Александрович. В тот же день командующий флотским экипажем великий князь Кирилл Владимирович явился в Таврический дворец и объявил о переходе на сторону ВКГД. Николай II был поставлен перед фактом свершившейся революции. Карательный корпус генерала Иванова был задержан уже в Витебске. Затем, по ходу движения к Царскому селу, входившие в его состав воинские части переходили на сторону революции, и Иванов, добравшись до Гатчины и обнаружив разобранные пути, был вынужден вернуться в Могилев.
Предательство главнокомандующих фронтами и принятие решения об отречении
Царский поезд повернул на Псков, где располагался штаб Северного фронта с генералом Н.В.Рузским во главе, и был загнан в железнодорожный тупик. 2 марта Рузский доложил царю о неудаче карательной экспедиции Иванова. В телефонном диалоге Рузского с Родзянко впервые прозвучало слово «отречение». Родзянко считал, что события в Петрограде ушли далеко вперед, и идеи «ответственного министерства» и «союза с Думой» больше не актуальны. Выслушав Рузского, Николай сказал, что не возражает против отречения, но хочет знать мнения командующих фронтами. На запрос начальника штаба Ставки генерала Алексеева о желательности отречения были получены положительные ответы от великого князя Николая Николаевича (Кавказский фронт), генерала Брусилова (Юго-Западный фронт), генерала Эверта (Западный фронт), генерала Сахарова (Румынский фронт), генерала Рузского (Северный фронт), адмирала Непенина (Балтийский флот). От адмирала Колчака (Черноморский флот) телеграммы не поступило, хотя и он представления Родзянко и Алексеева «принял безоговорочно». Сам Алексеев также высказался «за».
Царь приказал Рузскому телеграфировать в столицу Родзянко и в Ставку Алексееву о своем согласии отречься в пользу сына при регентстве своего брата великого князя Михаила Александровича. Затем, после бесед с сановниками, потребовал вернуть телеграммы и даже спросил Рузского, нельзя ли двинуть на столицу казаков с юга, но получил ответ, что телеграммы уже переданы, а на вопрос о казаках Рузский красноречиво промолчал. Услышав от свиты о том, что новая власть не позволит ему находиться рядом с сыном, а от врача С.А.Федорова о том, что царевич, при его болезни (гемофилия), проживет лет до 16-ти (по другим свидетельствам, было сказано – до 40 лет), Николай заявил, что в таком случае отречется в пользу брата.
Миссия Гучкова и Шульгина
Поздно вечером к царю прибыли думцы А.И.Гучков и В.В.Шульгин. Они никого не представляли и были уполномочены Родзянко. По пути они связывались с генералом Ивановым и, убедившись в провале его миссии, с пятичасовым опозданием прибыли в Псков. Николай спокойно выслушал их и принял проект манифеста об отречении, представленный Шульгиным.
Чтобы соблюсти принцип волеизъявления самого императора, было проставлено время 17.00, хотя реально было уже далеко за 23.00. Затем, по просьбе визитеров, Николай назначил Г.Е.Львова Председателем нового Совета министров, уже созданного в ночь на 2 марта с участием ВКГД, а великого князя Николая Николаевича — верховным главнокомандующим. По совету Шульгина, Николай отправился в Могилев, а делегация с текстом манифеста – в столицу. Первые опрометчивые выступления Гучкова (перед рабочими железнодорожных мастерских) и Шульгина (перед солдатами) вызвали ярость народа, возмущенного попыткой спасти монархию. От них требовали выдать текст манифеста для уничтожения, но его при них не оказалось. Едва выйдя из вагона, они предусмотрительно отдали его думцу Лебедеву. Пройдя через несколько рук, документ осел в Министерстве путей сообщения, а затем был передан в Центральный государственный архив Октябрьской революции (ныне – Государственный архив Российской Федерации).
Совещание на Миллионной улице и отречение Михаила
Заключительный акт падения монархии произошел 3 марта 1917 г. В Петрограде на квартире князя П.П.Путятина, что на Миллионной улице, состоялось совещание М.В.Родзянко, А.Ф.Керенского, П.Н.Милюкова, Г.Е.и В.Н.Львовых, В.В.Шульгина, А.И.Гучкова, М.И.Терещенко, И.В.Годнева, И.Н.Ефремова, М.А.Караулова и Н.В.Некрасова. Присутствовал великий князь Михаил Александрович. На лестнице дежурили спешно собранные гвардейские офицеры Преображенского полка. Сидя посреди залы,
Михаил предложил высказаться сидевшим вдоль стен участникам совещания на предмет целесообразности престолонаследия. После жаркой дискуссии, в ходе которой одни (Керенский и большинство собрания) советовали власть на себя не брать, иначе не де сносить головы. Другие (Милюков, Гучков), напротив, считали, что Михаил должен занять трон, поскольку монархия – ось, единственно возможный в России центр, единственное понятие о власти, и без царя России не жить. Михаил вышел из залы и, вскоре вернувшись, объявил, что отказывается от наследия трона. Около 6 часов вечера был подписан акт об отречении Михаила, составленный Н.В.Некрасовым. Трехсотлетняя династия Романовых на российском троне на этом закончилась, а вместе с ней закончилась и тысячелетняя русская монархическая традиция.
Вся полнота власти
С этого момента верховная власть утратила свою былую определенность и персонализацию. Набросок Акта, подписанного Михаилом Александровичем в ходе совещания на ул.Миллионной, был составлен Н.В.Некрасовым вчерне и затем отредактирован юристами бароном Б.Э.Нольде и В.Д.Набоковым при участии В.В.Шульгина. Его содержание отличалось от манифеста Николая II. В нем не было даже упоминания о разделении властей на законодательную и исполнительную, зато содержался призыв во всем повиноваться Временному правительству, которое создано Думой и «обладает всей полнотой власти», и ожидать решения Учредительного собрания о будущем государственном строе России и о форме правления.
Фактически Михаил не принял трон, но и не отказался от него, отдавая всё на решение народа. Закон о престолонаследии был отброшен и возобладал принцип народного избрания. Еще до совещания на Миллионной, в ходе консультаций ВКГД и Исполкома Петросовета о новой власти, возник один из самых живучих принципов, которого придерживались все политические силы страны – принцип непредрешенности главного вопроса революции — вопроса о власти.
Будучи единственным грамотно юридически оформленным документом, акт Михаила приобретал конституционное значение. По нему получалось, что Временное правительство сосредоточило в своих руках и законодательную, и исполнительную власть, т.е. по сути дела заявляло себя органом верховной власти. Казалось, выход из властного тупика был найден, однако вскоре выяснилось, что одно дело казаться верховным правителем, и совсем другое дело – быть им.
Роль масонства как третьей силы
Временное правительство возникло благодаря соглашению либерально-буржуазных лидеров Думы с Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов, что выглядело весьма странно и противоестественно. В советской историографии лидеров Исполкома Петросовета (Чхеидзе, А.Ф.Керенский) презрительно именовали соглашателями, имея в виду их уступку требованиям классовому врагу. Дальнейшее развитие событий показало, что эта странность была не случайной и не единственной. Социалисты смыкались с либералами по всем принципиальным вопросам, словно их вела одна и та же мощная сила, для которой идейные расхождения не имели никакого значения. И такая сила была — масонство. Масоны имели многовековую историю присутствия и работы в России. По всему миру их привлекали прежде всего властные метаморфозы, но единственным вполне удачно реализованным проектом их были лишь Северо-Американские соединенные штаты. В России их вожделенной целью было свержение монархии. Поэтому они внимательно присматривались к молодому Павлу Первому, который подавал им определенные надежды, пытались дирижировать движением декабристов, чем и объясняются метаморфозы последних – «Союз спасения», «Союз благоденствия», «Тайные общества»…
Активизация масонских лож и идея объединения сил для превентивной революции
В начале ХХ века масоны особенно активизировались после революции 1905-1907 гг. Против них активно боролся Столыпин, наводнивший своими агентами масонство не только Петербурга и Москвы, но и Парижа. В ответ на это, так же, как и во времена декабристов, масоны демонстративно распустили открыто действовавшие ложи Великого Востока Франции и создали политические тайные ложи «Верховного Совета Великого Востока народов России» (Далее – Верховный Совет). Вербуя сторонников, они подавали себя как чисто российские, не связанные и не зависящие от иностранных своих братьев. Причиной поражения политических партий (либеральных и социалистических) в первой революции они считали свою раздробленность, которой воспользовалось самодержавие и разгромило их поодиночке. Поэтому главное условие будущей победы – единение сил, от левобуржуазных до правосоциалистических, а главная задача – превентивная революция. Имелось в виду устранение самодержавия и предотвращение неконтролируемой либерально-буржуазными кругами социальной революции. Поэтому загодя следовало проникнуть во все властные и околовластные структуры старого режима, а перспективные политические организации возглавить. Причем масонский интерес был надпартийным и должен был соблюдаться превыше всего. Отсюда за внешним хаосом внимательный взор мог рассмотреть вполне планомерные, осознанные и согласованные действия совершенно разных политиков, выполнявших единую волю. Сегодня уже не секрет, что масоны составляли большинство во всех сменявших друг друга кабинетах Временного правительства. Поэтому смена кабинетов (их было четыре состава, не считая переходного «министерства спасения»(sic!) и Директории) не имела никакого значения. Политическая линия была всё та же, пока ее не прервали большевики.
«Власть имеющий» Керенский и теневой кукловод Некрасов
Начиная с IV Думы, масоны дирижировали политическим процессом, а затем обеспечили спокойное отречение царя и его брата Михаила Александровича. Временное правительство было их вотчиной – 7 из 11 министров первого состава были масонами, и в следующих составах их роль только повышалась. К руководству Верховного Совета имели отношение четыре активных политика из разных партий. Масоном высокого градуса посвящения был А.Ф.Керенский, чем и объясняется его феноменальный карьерный взлёт. Он общался с думцами и министрами Временного правительства тоном «власть имеющего».
Министр-председатель Г.Е.Львов откровенно лебезил перед ним. Видную роль, несмотря на должности, играли еще два «непотопляемых» масона – М.И.Терещенко и А.И.Коновалов, но выше всех, судя по всему, был Николай Виссарионович Некрасов. Он держался в тени Керенского, однако все видели, что он был на две головы выше и умнее новоявленного «диктатора». Как истинный масон, он действовал из-за кулис, тайно и почти не заметно для широкой публики. Казалось, что цель достигнута, самодержавие обрушено, превентивная революция состоялась.
Власть просочилась сквозь пальцы…
Казалось, что цель достигнута, самодержавие обрушено, превентивная революция состоялась. Пристегнув к своей колеснице Петроградский Совет, в котором также верховодили масоны (Н.С.Чхеидзе и А.Ф.Керенский), лидеры Временного правительства из «братства вольных каменщиков» решили, что оседлали верховную власть. Однако, вскоре выяснилось, что она просочилась у них сквозь пальцы и растворилась в глубине народного сознания, ожидая прихода настоящего хозяина.
Загрузка ...