Примерное время для прочтения статьи: 8 минут

Государственный строй Российской империи, впервые за всю ее двухвековую историю, подвергся существенным изменениям в связи с подспудными процессами конца XIX и бурными событиями начала ХХ века. Следствием их стали Манифест 17 октября 1905 г. и новая редакция Основных государственных законов от 23 апреля 1906 г. Это был срочный ремонт государственного корабля, попытка перестроить парусник в пароходный лайнер на ходу, в бушующем океане мировых событий.

Новая эпоха и новые силы

События конца XIX-начала XX века свидетельствовали о наступлении новой эпохи в истории России. Как и всегда, смена лица на вершине власти немедленно отразилась на положении дел в стране, на ее властной элите, на внутренней и внешней политике, на настроениях в обществе.

Произошла перегруппировка политических и экономических сил, которые стали оформляться в партии, движения, союзы, съезды, комитеты и т.п. На авансцену политической борьбы выступили целые сословия и классы — крестьяне, рабочие, крупные банкиры, промышленники и торговцы, поместное дворянство, духовенство и интеллигенция. Заявили о своих политических претензиях земство и городское самоуправление. Все эти силы, вызванные к жизни «эпохой великих реформ» Александра II, несколько притихли и перестроились под могучей дланью Александра III, а с воцарением слабого и не уверенного в себе Николая II вступили в открытую борьбу за свои интересы, грозя опрокинуть государственный корабль.

Просвещенная бюрократия

Была еще одна сила, двигавшая модернизацию страны, о которой молчат историки, увлеченные разными идеологическими построениями. Эта сила — просвещенная бюрократия. Она тоже сложилась к концу XIX века, но корни ее участия в государственной жизни значительно глубже. Главным действующим лицом, продвигавшим «регулярное государство» Петра Великого, был офицер гвардии. Затем камералистская система государственной службы породила регулярную бюрократию. В империи Николая I уже господствовал чиновник (не случайно Николай говорил, что Россией правит столоначальник). Главным творцом «эпохи великих реформ» Александра II выступила просвещенная бюрократия, чья просвещенность выражалась в либерально-буржуазных реформаторских идеях, почерпнутых на Западе. Первый опыт реализации этих идей привел к формированию олигархических кланов, которые быстро вышли из-под контроля государства и представляли серьезную опасность. Поэтому в начале ХХ века эта бюрократия, пропитавшаяся духом реального капитализма (сам термин «капитализм» появился в России именно в это время), предъявила претензии на очередную модернизацию страны сверху, через огосударствление буржуазной экономики.

Фактор В.К.Плеве

В этих целях нужно было прежде всего скорректировать сам государственный строй империи. Планы этих преобразований рождались в недрах высшей бюрократии, где ведущая роль принадлежала Государственной канцелярии (Канцелярия Государственного совета). Именно здесь сформировалась концепция модернизации государственного строя России Вячеслава Константиновича Плеве, истинного отца реформ начала ХХ века, приписываемых обычно С.Ю.Витте и П.А.Столыпину. Плеве был первым директором нового Департамента полиции, созданного на месте III Отделения СЕИВК с его жандармским корпусом. На этом посту он привлек внимание Александра II своим докладом о покушении С.Халтурина, а в 1885 г. был назначен товарищем (заместителем) министра внутренних дел (граф Д.А.Толстой). Он был известен тем, что прежде придерживался народнических взглядов и даже ходил с суковатой палкой вместо трости в руках.

Теперь же стал представителем интересов МВД в Госсовете и своими высказываниями в духе конституционализма завоевал симпатии осевших здесь бывших реформаторов эпохи Александра II. С их подачи в 1894 г. Плеве был назначен Государственным секретарем, т.е. руководителем Канцелярии Госсовета, и при всяком удобном случае демонстрировал симпатии своему великому предшественнику графу М.М.Сперанскому, чей стул бережно хранился в его кабинете. Программа реформ, которую продвигал Плеве на посту госсекретаря, а затем и министра внутренних дел, была обширна, однако в июле 1904 г. он был убит, не успев даже приступить к ее реализации. Эта честь выпала на долю других чиновников, некоторые из которых не постеснялись присвоить себе и авторство, хотя об истинной роли и планах Плеве знал и даже вспоминал с нескрываемым сожалением император Николай II.

Верховная власть по новым Основным государственным законам

Новый государственный строй был закреплен в новой редакции «Основных государственных законов Российской империи», которая была подготовлена в Государственной канцелярии и Совете министров. Она трижды обсуждалась на совещаниях, в том числе в Царском селе, после чего 23 апреля 1906 г. император Николай II утвердил ее своей подписью. Текст статьи 1 прежних «Основных законов» 1832 г. об императорской власти был помещен в ст.4 и видоизменен: вместо слов «император Российский есть монарх самодержавный и неограниченный» была формулировка «императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть», т.е. из нового текста был исключен термин «неограниченный», а все остальное было сохранено. Император по-прежнему был самодержавен, управлял армией и флотом, финансами, назначал и смещал высших чиновников, утверждал законы и т.п. Его особа оставалась священной и неприкосновенной.

Несмотря на все это, все громче раздавались голоса в либеральной (главным образом, кадетской — Н.И.Лазаревский. Лекции по русскому государственному праву. СПб., 1910 и др.) среде о том, что в России наступила эпоха пусть усеченной, но все-таки конституционной монархии. С ними яростно спорили консервативные юристы (см.: проф. П.Е.Казанский. Власть всероссийского императора. Одесса, 1913 и др.), указывая на тождественность слов «самодержавный» и «неограниченный», на ст. 10 Основных законов, в которой говорилось о том, что императору принадлежит вся полнота верховной власти.

Такая раздвоенность говорила о том, что империя уже начинала втягиваться в неуправляемый водоворот событий, который еще не стал роковым, но уже явственно ощущался. Как лавина, которая еще не сдвинулась, но на самом верху что-то оборвалось.

«Первая Конституция» России

Либеральная общественность принимала Основные законы 1906 г. вкупе с Манифестом 17 октября 1905 года ничем иным, как конституцией России. Нормы Манифеста, декларировавшего основные свободы (слова, собраний, неприкосновенность личности и т.п.) и придание Государственной думе законодательного характера, затем был зафиксированы в Основных законах.

Ст.86 их гласила, что никакой новый закон «не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной думы и воспринять силу без утверждения государя императора». При этом следующая, 87 статья допускала принятие чрезвычайных актов в случае перерыва в работе Думы и Совета. В таком случае законопроект обсуждался в Совете министров и после утверждения императором действовал впредь в виде «высочайшего указа» до утверждения его Советом и Думой. Еще одну возможность обойтись личным указом императора (благо, что различия между указом и законом не были прописаны) давала ст.11 Основных законов об «актах верховного управления», единолично издаваемых императором.

«Первый парламент» России

Обновленный государственный строй Российской империи наделял законодательными полномочиями верховную власть императора, власть двух «палат» — Государственного совета и Государственной думы — своеобразный «парламент», и высший исполнительный орган государственного управления — Совет министров.

При этом законопроекты, не принятые обеими «палатами», считались отклоненными, Законопроекты, против которых проголосовала одна из «палат», могли быть поставлены на новое рассмотрение только с согласия императора. Такое парадоксальное сочетание верховной, законодательной и высшей административной (исполнительной) власти в одном или нескольких органах было результатом стремления сохранить самодержавие и не допустить классического разделения ветвей власти, возобладавшего уже во многих европейских государствах. Император Николай II по-прежнему считал себя «хозяином земли русской» и «первым дворянином империи» — формулировки, вписанные им в анкету Первой Всеобщей переписи населения России в 1897 г. Этот строй был и на руку высшей бюрократии, готовившей модернизацию экономики под своим контролем и не желавшей допустить к безраздельной власти либерально-буржуазные круги российского общества, чьи интересы не совпадали с интересами Российского государства, а политические симпатии приковывали их взоры к европейскому западу.

Придворные круги как центр силы

В высших сферах власти и влияния на государственные дела действовала еще одна сила, с очень опасными разрушительными возможностями. Эта сила — придворные круги, или, как тогда уже стали говорить, «придворная камарилья». Не обладая официальной властью и первыми государственными должностями, эти круги ловко пользовались спецификой монархического порядка вещей, системой негласных согласований, «законами» высшего света, престижем и неписанными правилами жизни императорской семьи.

Они активно вмешивались в вопросы кадровых назначений, в принятие внутриполитических и внешнеполитических решений, выступали в качестве агентов влияния крупного капитала и иностранных спецслужб и миссий. Все искатели высоких должностей государственной службы, выделения аренд и концессий, земельных пожалований и прочих благ, зависевших от высочайшего благоволения, хорошо знали, что для успеха непременно нужно заручиться их поддержкой.

Императрица-мать и Царское село

После смерти Александра III исключительное влияние приобрела его вдова, Мария Феодоровна, бывшая датская принцесса Дагмара, прежде державшаяся в тени своего венценосного супруга. При неопытном еще сыне-императоре она заняла положение первой дамы империи и, благодаря своему волевому характеру и темпераменту, отодвинула невестку императрицу Александру Федоровну, оказывала сильное влияние на Николая II и держала в кулаке всю императорскую семью, которая наградила ее прозванием «гневная» и подчинялась ей беспрекословно.

Во втором десятилетии ХХ века ее влияние сошло на нет, она удалилась в Киев и отошла от дел. На первую роль выдвинулась императрица, принцесса Гессенская Аликс, и ее приближенные, в частности фрейлина Анна Танеева (Вырубова) и «друг семьи» Г.Е.Распутин.

Царская семья жила в достаточно скромном Царскосельском Александровском дворце, поэтому Царское село стало нарицательным обозначением второго центра силы наряду с правительством. Здесь Николай II устраивал аудиенции и проводил важнейшие совещания, например, обсуждение текста новых Основных государственных законов.

Круг родственников и царедворцев

В начале царствования большим влиянием на императора пользовались его ближайшие родственники — великие князья, особенно дядья Владимир (1847-1909) — главнокомандующий гвардией и командующий войсками Петербургского военного округа, Алексей (1850-1908) — главный начальник флота и Морского ведомства, Сергей (1857-1905) — московский генерал-губернатор и командующий войсками Московского военного округа. Двоюродный дед, сын Николая I, Михаил Николаевич (1832-1909) до 1905 г. был председателем Государственного совета.

С началом Первой мировой войны выдвинулся двоюродный дядя императора и внук Николая I великий князь Николай Николаевич, назначенный главнокомандующим всеми вооруженными силами России. Влиятельными фигурами были Санкт-Петербургский генерал-губернатор Д.Ф.Трепов, генерал свиты А.А.Орлов, начальник военно-походной канцелярии царя князь В.Н.Орлов, министр императорского Двора барон В.Б.Фредерикс, дворцовый комендант В.Н.Воейков.

Немалым влиянием на принятие решений пользовались офицеры гвардейских полков — Преображенского, Семеновского, Измайловского, Конногвардейского, Уланского, Гусарского и др., поскольку члены императорской семьи все либо состояли шефами этих придворных формирований, либо служили в них на командных должностях. Полковое товарищество ценилось порой выше государственных заслуг. Сам император считал себя членом этой военной корпорации.

Главный конфликт

Государственный строй Российской империи всегда представлял собой сложное переплетение старых и новых явлений, веяний, сил и институтов власти. Многим казалось, что все идет как всегда, и империя незыблема. Однако. последний этап ее истории ознаменовался рядом новых конфликтов, за которыми скрывался и не сразу проявился главный, приведший не только к падению монархии и провозглашению республики, но и к невиданной социальной революции, которая смела с политической карты все эти борющиеся карликовые силы вместе с их мелочными конфликтами.